Черный - Страница 2

К оглавлению

2

— Как это я не догадалась, — задумчиво выговорила она и заправила за ухо блестящую прядь. — А должна была бы… Ты что, звонил в мое издательство? Чтобы меня никто не встречал и трубки никто не брал?

— Звонил, — покаялся он.

— Молодец, — похвалила она. Похвала тоже звучала так себе.

Он понял, что должен оправдываться, иначе дело кончится плохо. Как в ее детективном романе!.. Убийство произойдет непосредственно здесь, в зале прилета аэропорта города Франкфурта.

— Я так хотел полететь с тобой!.. А ты мне что сказала!

— Что я тебе сказала?

— Ты сказала, что я тебе буду только мешать!.. — Он подошел к ней поближе и забрал у нее из рук сумку. — А у тебя выступление, да еще на выставке, да еще в Германии!.. Я сразу решил, что встречать тебя здесь буду только я, а не какие-то там агенты и издатели.

— И ты сделал все для того, чтобы я нервничала и бесилась, да? Он кивнул очень серьезно.

Людской водоворот крутился и кипел вокруг них. Она подошла поближе.

— Ты ужасный человек. Он опять кивнул.

— Хочешь, я сейчас же улечу в Москву? Провожу тебя в отель и улечу.

 — Он помолчал и добавил: — Ну, если я так уж мешаю тебе жить!

Тут она вдруг его поцеловала, взяла за руку, и они пошли, сразу став частью течения, которое неслось вокруг них.

— Ты мне мешаешь жить уже пятнадцать лет, — сказала она и смешно сморщила нос. — Не знаю, что бы со мной было, если бы ты был не такой сумасшедший и тебе тогда, давно, не пришло бы в голову на мне жениться. По крайней мере, писательницей я бы точно не стала!.. И моя жизнь не была бы похожа на детектив. А это иногда так… забавно!


Наталья Солнцева
Золотой павлин


Человеку бывает непросто понять, чего он на самом деле хочет. Жизнь так запутана, так противоречива… Или, наоборот, проста. Не иначе как сами люди ее и усложняют — непостоянством своих желаний, безрассудными поступками, скоропалительными решениями. Недрогнувшей рукой подправляют линии судьбы, начертанные на небесах…

Забывают, что небеса внакладе не останутся, — непременно подкинут любителям позабавиться какое-нибудь дополнительное развлечение. Мало одной игрушки? Получите несколько!

Когда Ванда заметила, что муж изменился, — неуловимо, в каких-то незначительных мелочах?  Стал более молчаливым, задумчивым, отвечал невпопад, блуждал рассеянным взглядом по комнате.

— Миша, ты в порядке? — спрашивала она.

Он улыбался, уверял ее, что все хорошо — и на работе, и дома, и со здоровьем. Вроде бы повода для беспокойства не было. Однако семейная лодка определенно дала течь. Ванда чувствовала это по тому напряжению, которое появилось в их отношениях с мужем. Они оба скрывали его, но от этого оно никуда не девалось, даже нарастало.

Пожалуй, все началось с того разговора о ребенке…

Ванда Шаранова была замужем три года, и все это время их семья являлась образцом взаимной любви и счастья. Ее супруг, Михаил, служил в крупной телефонной компании, прилично зарабатывал, и Ванда — как она всегда мечтала — могла посвятить себя домашнему хозяйству. По образованию она тоже была связистом, но после получения диплома твердо решила, что с этим покончено. Удел женщины — не карьера, а нечто совершенно другое.

Михаил не возражал, когда она объявила:

— Буду сидеть дома, готовить тебе пельмени, варить борщи, гладить рубашки. Если питаться всухомятку или портить желудок в столовой, к сорока годам станешь инвалидом! Я, конечно, могу устроиться на работу, но тогда квартира превратится в свинарник, а вещи придется носить в прачечную. Я не собираюсь надрываться и тут, и там!

Муж не стал спорить. Ему было приятно приходить домой, где царили чистота и уют, отведывать приготовленные женой кушанья и все свободное время отдыхать у телевизора. Дважды в неделю по вечерам Шарановы ходили на прогулки, по выходным — в театр или на выставки. В праздники старались навестить родителей. Дни рождения отмечали в узком кругу друзей. Ванда не признавала ресторанной кухни — готовила сама, каждый раз придумывая какое-нибудь новое оригинальное блюдо. Гости наперебой расхваливали ее стряпню. Мужчины осыпали Ванду комплиментами и откровенно завидовали Михаилу. Женщины слегка раздражались, но не подавали виду.

Закадычных подруг у Ванды не было. Она придерживалась мнения, что женская дружба — мираж, который коварно отводит глаза, тогда как надо смотреть в оба. Уводить мужа у подруги стало модным развлечением. Она бы себе такого не позволила, да и незачем — у нее есть Шаранов! Но другим женщинам повезло меньше. Их, в принципе, можно понять: всем хочется любви, ласки, внимания и… материальных благ. А порядочного мужчину днем с огнем не сыщешь. Если же он еще и при деньгах…

В общем, после замужества Ванда всю себя отдавала семье. Шаранов тоже оказался домоседом. Любимые сильным полом рыбалка и охота его не привлекали, на футбол он не ходил, пил умеренно и только под хорошую закуску, приготовленную искусными руками жены. Отпуск они традиционно проводили на море — в Крыму. Один раз после свадьбы слетали в Турцию. Ванда плохо переносила сильную жару. Вдобавок она боялась перелета — в последнее время авиалайнеры слишком часто начали падать, — и это испортило ей отдых. Она сказала мужу, что ей больше нравится Ливадия в бархатный сезон, и Михаил не возражал. У него был на редкость покладистый характер.

Ванда быстро привыкла к свободе, к достатку, к тому, что за Шарановым она как за каменной стеной. Родители не могли обеспечить ей такого уровня жизни — они постоянно экономили, а когда дочка поступила в институт, вынуждены были взять кредит, который с трудом отдавали. Их скромная квартирка в подмосковном поселке не шла ни в какое сравнение с квартирой Шаранова, где были евроремонт, новая мебель, полный набор бытовой техники. Словом, Ванда обрела с милым истинный рай в этом «шалаше».

2